Нуждаюсь в диагностике

Здравствуйте, доктор (если вы доктор). У меня острая потребность понять свои шансы на получение нерабочей группы инвалидности по, например, психиатрическому профилю. Потому что де факто я не работоспособен в степени, позволяющей окупить свои затраты на существование.
У меня есть психиатрический диагноз "мозаичное расстройство личности. " (подробностей не помню) . Примерно так он сформулирован в карте районного ПНД после 2х-месячного пребывания в Алексеевской больнице с депрессивным эпизодом летом 2011 года. По прочтении учебника психиатрии для студентов санитарно-гигиенических факультетов(1989 год) я понял, что, наверное, мой истинный диагноз должен звучать "психоастеническая психопатия". Описать мою личность и жизнь подробнее можно так: общая неприспособленность, характер "лоха" и "ботаника", доверчивость, иногда излишняя открытость. Отсутствие стрессоустойчивости, склонность к парализующим тревожным и депрессивным состояниям, сильная никотиновая зависимость, обидчивость, злопамятность, ранимость. Постоянные навязчивые внутренние диалоги - мысленное переигрывание старых неудавшихся взаимодействий с людьми, репетирование новых, которые вряд ли состоятся. Попытки извлечь уроки, которые уже никогда не пригодятся. Постоянный самоконтроль и многократно оправдавшееся недоверие к собственной спонтанности. Пугливость и трусость до умопомрачения. При ощущении себя загнанным в угол - испуганная агрессивность, не адекватная размеру угрозы. Мучительные сомнения и огромные трудности с принятием решений. В первом классе, собираясь в школу, мог надеть 2 носка на одну ногу. На "продленке" задания выполнял так медленно и мучительно, что учительница ругалась, ставя в пример более расторопных. Затрудненность пребывания в реальности, рассеянность, поэтому широко распространенные самопроверки: не забыл ли закрыть квартиру, перекрыть газ? Практика показала, что приемлемой для окружающих спонтанности у меня нет. То, что многие люди понимают интуитивно, мне приходится облекать в точные слова (некоторые люди, с которыми я вынужден уточнять значения употребленных слов, думают, что я над ними издеваюсь. Вспоминается фрагмент из "Подростка" Достоевского: "Князь был человеком ограниченным и в словах любил точность").
Находясь в долгих эйфорических(маниакальных или гипоманийных) состояниях, я вел себя черт знает как, но понимал это только задним числом, припоминая шокированные или насмешливые лица свидетелей. С детства я был очень медлительным, нерасторопным, незащищенным, пугливым. Легко терял и теряю способность сосредотачиваться и запоминать необходимое для деятельности (мой отец называл это "спать на ходу"). Не умел за себя постоять, сопротивление мог и могу оказывать только пассивное - вялостью и слабостью. Предпочитал фантазирование, тихие одинокие игры, чтение. Но при этом был одарен, и при диспансеризации в 10 классе психоневролог, задав мне множество вопросов на начитанность и эрудицию, назвал меня "самым умным в школе". Я легко, но без охоты, учился, ездил на многочисленные олимпиады, и т. п. И в течение школьных лет отчетливо понял, что мне следует существовать в тихом уединении, поближе к природе или артистическо-художественной деятельности(художественные ремесла, например). Отвечать только за себя и держаться от людей подальше, чтобы избежать раскрытия своих особенностей. Мне удалось поступить на биофак МГУ и, с грехом пополам, закончить. Благо, там была военная кафедра с редкой специальностью "зоопаразитологическая эпидемиологическая разведка". Но развить у себя интерес к зоологии мне не удалось, и я принял решение зарабатывать на жизнь физическим трудом. Освоив на приемлемом в советское время уровне специальность плотника-столяра. Что тоже в течение нескольких лет меня утомило до отвращения. Потратив несколько лет на посещение частных психотерапевтов-психологов, я слышал еще такие диагнозы: "биполярное расстройство"(у меня. Действительно, бывали и депрессивные, и маниакальные состояния), "апато-абулический синдром". Я стал изучать резьбу по дереву, начал работать за деньги, но и тут все получалось крайне медленно и малоэффективно. Весной 2000 года у меня случилась первая прободная язва двенадцатиперстной кишки. Тогда ограничились простым ушиванием, и физическая сила и масса тела быстро восстановились. Лето 2001 года я ходил на работу, но работать уже не мог. Поменял 2-3 организации, но расторопности и эффективности не прибавилось. Примерно в 44 года усталость и отвращение к жизни достигли такого уровня, что пришлось все бросить и начать работать охранником(сторожем). Осознание беспросветности своей ситуации привело меня к депрессии и попытке самоубийства. Точнее, к "попытке попытки". Я ушел в безлюдный парк с веревкой в кармане. Нашел дерево и крюк. Поджимал ноги до потемнения в глазах, но решимости довести дело до конца не хватило. Только шею исцарапал. Потом, ближе к вечеру(был холодный апрельский день) плюнул и пошел домой. Моя бедная терпеливая вторая жена меня не погнала и никак ситуацию не комментировала. Но и на этой бездельной должности я не смог нормально функционировать. Переменил несколько объектов и контор, был вынужден развестись со второй женой (как несправившийся; больше не мог оправдываться и выносить справедливых упреков и ссор; но измениться тоже не мог) и докурился до второй прободной язвы двенадцатиперстной кишки. Была сделана операция по резекции 2/3 желудка(декабрь 2008 года), меня 5 дней продержали в лекарственном сне, и после этого в реанимации в течение нескольких дней у меня был выраженный психотический эпизод с параноидальным бредом, который я очень хорошо помню. В послеоперационный период развилось сильное воспаление правого легкого с массивным гидротораксом, после чего я 2 года провел на временной инвалидности с получением пенсии. По истечении 2х лет инвалидность сняли. Я несколько раз пробовал устроиться на работу, но выяснилось, что по совокупности проблем физического и психического здоровья я больше не в состоянии быть эффективным работником. Приходилось увольняться максимум через 3-4 месяца. Теперь, состоя на учете в ПНД, я не могу работать и охранником. Но каждый из моих диагнозов не выглядит достаточно очевидным, острым и тяжелым, чтобы дать мне нерабочую группу инвалидности. Таким образом, приходится находиться на иждивении родственников, к их вящему раздражению, и считаться "ленивой сволочью" или "высокоадаптированным паразитом". Что, собственно, одно и то же. Потому что они сами живут трудно, и оплачивать еще и мое существование им в тягость. Воспитанные во мне "научная добросовестность" и "любовь к истине" заставляют меня не соглашаться с "эндогенностью" (т. е. , непонятной причинной обусловленностью) моих депрессий. Я отчетливо вижу, что что вся моя депрессивность связана с очевидной невозможностью для меня жить с удовольствием и достигать того, что мне хочется. Невозможностью и неумением измениться. И патологической панической реакцией на происходящее. Так, все мои депрессивные эпизоды были вызваны парализующим ужасом и отчаянием, охватившими меня от видения моих перспектив. Например, перед попаданием в Алексеевскую больницу я просил близких о помощи, но они говорили мне: "Сам-сам-сам". И я в растрепанных чувствах ушел в Битцевкий лес с веревкой в кармане. И телефоном. Сын мне дозвонился, а я заявил, что, не решаяь повеситься, останусь тут, в лесу, бомжевать в надежде за пару месяцев околеть от воспаления легких. Он все бросил, сел в машину и приехал в Ясенево, где я к нему и вышел. Мы заехали в Бутово к моей младшей сестре и оттуда вызвали психиатрическую скорую. Прошлым летом нечто похожее повторилось. Я умудрился в 2010 году продать однокомнатную квартиру, купить комнату в отвратительной коммуналке, полученную разницу профукать и оказаться в долгах 2х банков на миллион с чем-то. По иронии судьбы, моей соседкой стала медсестра дневного стационара Алексеевской больницы. Которая, будучи сама очень проблемным человеком, распознала во мне психически нездорового и организовала мне "веселую" жизнь. С угрозами, руганью, и т. п. Доведя ситуацию до этого тупика, я опять угодил в парализующую депрессию. Ко всем прелестям, у меня завелись клопы и стали есть меня поедом, а я не не мог найти в себе сил их побороть. И в конце июля, никого ни о чем не предупредив, таки ушел бомжевать. Полтора месяца жил в Битцевском лесу(захватил из дома туристский коврик и полиэтиленовой пленки) рядом с метро Беляево. Питался из кормушек для белок и тем, что находил после "шашлыковых" стоянок. В сентябре, отбросив брезгливость, стал находить еду на помойках. Там же находил одежду - поношенные джинсы, куртку, свитера. Потом познакомился с двумя беспаспортными киргизами и вторую половину сентября жил в ними по подвалам. Но и там умудрился неправильно себя повести. Пришлось вернуться ночевать в лес. На счастье, в начале октября встретил на улице около леса двух представителей некоего "реабилитационного центра" для наркозависимых и бомжей. Уехал с ними в Немчиновку. Центр на поверку оказался протестантской (сектантской) общиной при баптистской церкви. В декабре мне разрешили связаться по электронной почте с родственниками. Оказалось, что я объявлен в федеральный розыск. В этом Центре (называется "Бетель"; международная организация с центром в Испании) все работают грузчиками. Мне удалось там прожить до февраля, набрать вес и даже некоторое время уютно себя чувствовать. Но зимой от тяжелой работы и недосыпа началась аритмия и проблемы с давлением(1 степени, с цифрами до 150 на 90). Начавшаяся еще в лесах диарея приобрела хронический характер, мне надоело делать вид, что я верю в бога, и я от них сбежал. Сначала к сестре, потом меня забрал к себе сын. в апреле я нашел себе подработку в Раменском (в часе ходьбы от садового участка, на котором живу) - раздавать листовке в ростовой кукле. С удобным для меня графиком и оплатой. На время почувствовал некоторый подъем и гордость собой и, ездя в Москву лечить зубы, явился в ПНД, в дневной стационар - за диагностикой. На тот момент во мне преобладало горделивое желание считать себя здоровым. Кажется, неплохо прошел психологическое тестирование. И в диагностической беседе с профессором повел себя совершенно нерационально. Вместо того, чтобы рассказать ему то, что рассказываю сейчас вам, стал "гнуть пальцы" на тему эффективности пройденной мною динамической психотерапии. Причем профессор наталкивал меня: "Я спрашиваю о ваших проблемах, а вы рассказываете о своих достижениях". В итоге мы с ним друг на друга разозлились, он прописал мне какой-то успокаивающий нейролептик, и я перестал посещать стационар (каждая поездка до него - 200 руб). В середине июля листовочная работа кончилась, и найти другой мне не удается. Таким образом, в настоящее время все ужасающие перспективы стали реальностью. Живу в садовом домике, принадлежащем первой жене. 5 тыс руб в месяц тратит на меня 30-летний сын, у которого самого сейчас большие трудности - двое маленьких детей, автокредит и новая работа с неясными перспективами. Я в нелепой, даже трагической, ситуации. Недостаточно здоров, чтобы работать и обеспечивать себя, и недостаточно болен, чтобы получить инвалидность. При этом эмоциональное отношение к ситуации притупилось. По большей части я чувствую апатию и бесконечную усталость. У меня хватает то ли инстинкта самосохранения, то ли сволочизма почти не думать о самоубийстве. Иногда (обычно к вечеру) я бываю даже весел. Но с утра и в течение дня я вял и слаб, еле ноги таскаю. И даже не могу определить, вызвана ли моя слабость физическими или психологическими причинами. Будучи честным с собой и с вами, я могу утверждать, что мои депрессивные припадки не были симуляцией. Я действительно НЕ МОГ иначе. Но некоторый демонстративный компонент в них все-таки присутствовал. Если я не могу иначе - пусть это увидят! И сжалятся! Я и скрывать свои затруднения НЕ МОГУ! Пока я тут, на даче, вяло вырезаю что-то по дереву - у меня, по большей части, ничего не болит. Аппетит нормальный. Выгляжу разумным, рассудительным, вдумчивым человеком. Только желудок побаливает - я продолжаю много курить. Эта проблема решается дешевеньким омепразолом (снижает продукцию соляной кислоты). Если найду посильную работу(вдруг случится такая фантастическая возможность?) - скорее всего, начнутся проблемы с сердцем и давлением. И придется все прекратить еще и по этой причине. Я имею некоторое вокальное образование и одаренность. Могу неплохо петь в манере Фрэнка Синатры или Магомаева. Это лучшее, что я в жизни умею. Еще неплохо думать и рассуждать о теоретических вопросах. Но это же умеют многие помоложе, и конкурировать с ними я не могу. Шансов зарабатывать этим на жизнь я не вижу. Доктор, если вы дочитали до конца - какой диагноз вы мне ставите? Есть ли у меня шансы на получение инвалидности? У меня есть психиатрический диагноз "мозаичное расстройство личности. " (подробностей не помню) . Примерно так он сформулирован в карте районного ПНД после 2х-месячного пребывания в Алексеевской больнице с депрессивным эпизодом летом 2011 года. По прочтении учебника психиатрии для студентов санитарно-гигиенических факультетов(1989 год) я понял, что, наверное, мой истинный диагноз должен звучать "психоастеническая психопатия". Описать мою личность и жизнь подробнее можно так: общая неприспособленность, характер "лоха" и "ботаника", доверчивость, иногда излишняя открытость. Отсутствие стрессоустойчивости, склонность к парализующим тревожным и депрессивным состояниям, сильная никотиновая зависимость, обидчивость, злопамятность, ранимость. Постоянные навязчивые внутренние диалоги - мысленное переигрывание старых неудавшихся взаимодействий с людьми, репетирование новых, которые вряд ли состоятся. Попытки извлечь уроки, которые уже никогда не пригодятся. Постоянный самоконтроль и многократно оправдавшееся недоверие к собственной спонтанности. Пугливость и трусость до умопомрачения. При ощущении себя загнанным в угол - испуганная агрессивность, не адекватная размеру угрозы. Мучительные сомнения и огромные трудности с принятием решений. В первом классе, собираясь в школу, мог надеть 2 носка на одну ногу. На "продленке" задания выполнял так медленно и мучительно, что учительница ругалась, ставя в пример более расторопных. Затрудненность пребывания в реальности, рассеянность, поэтому широко распространенные самопроверки: не забыл ли закрыть квартиру, перекрыть газ? Практика показала, что приемлемой для окружающих спонтанности у меня нет. То, что многие люди понимают интуитивно, мне приходится облекать в очень точные слова (некоторые люди, с которыми я вынужден уточнять значения употребленных слов, думают, что я над ними издеваюсь). Находясь в долгих эйфорических(маниакальных или гипоманийных) состояниях, я вел себя черт знает как, но понимал это только задним числом, припоминая шокированные или насмешливые лица свидетелей. С детства я был очень медлительным, нерасторопным, незащищенным, пугливым. Легко терял и теряю способность сосредотачиваться и запоминать необходимое для деятельности (мой отец называл это "спать на ходу"). Не умел за себя постоять, сопротивление мог и могу оказывать только пассивное - вялостью и слабостью. Предпочитал фантазирование, тихие одинокие игры, чтение. Но при этом был одарен, и при диспансеризации в 10 классе психоневролог, задав мне множество вопросов на начитанность и эрудицию, назвал меня "самым умным в школе". Я легко, но без охоты, учился, ездил на многочисленные олимпиады, и т. п. Но в течение школьных лет отчетливо понял, что мне следует существовать в тихом уединении, поближе к природе или артистическо-художественной деятельности(художественные ремесла, например). Отвечать только за себя и держаться от людей подальше, чтобы избежать раскрытия своих особенностей. Мне удалось поступить на биофак МГУ и, с грехом пополам, закончить. Благо, там была военная кафедра с редкой специальностью "зоопаразитологическая эпидемиологическая разведка". Но развить у себя интерес к зоологии мне не удалось, и я стал зарабатывать на жизнь физическим трудом. Освоив на приемлемом в советское время уровне специальность плотника-столяра. Что тоже в течение нескольких лет меня утомило до отвращения. Потратив несколько лет на посещение частных психотерапевтов-психологов, я слышал еще такие диагнозы: "биполярное расстройство"(у меня. Действительно, бывали и депрессивные, и маниакальные состояния), "апато-абулический синдром". Я стал изучать резьбу по дереву, начал работать за деньги, но и тут все получалось крайне медленно и малоэффективно. Весной 2000 года у меня случилась первая прободная язва двенадцатиперстной кишки. Тогда ограничились простым ушиванием, и физическая сила и масса тела быстро восстановились. Лето 2001 года я ходил на работу, но работать уже не мог. Поменял 2-3 организации, но расторопности и эффективности не прибавилось. Примерно в 44 года усталость и отвращение к жизни достигли такого уровня, что пришлось все бросить и начать работать охранником(сторожем). Осознание беспросветности своей ситуации привело меня к депрессии и попытке самоубийства. Точнее, к "попытке попытки". Я ушел в безлюдный парк с веревкой в кармане. Нашел дерево и крюк. Поджимал ноги до потемнения в глазах, но решимости довести дело до конца не хватило. Только шею исцарапал. Потом, ближе к вечеру(был холодный апрельский день) плюнул и пошел домой. Моя бедная терпеливая вторая жена меня не погнала и никак ситуацию не комментировала. Но и на этой бездельной должности я не смог нормально функционировать. Переменил несколько объектов и контор, был вынужден развестись со второй женой (как несправившийся; больше не мог оправдываться и выносить справедливых упреков и ссор; но измениться тоже не мог) и докурился до второй прободной язвы двенадцатиперстной кишки. Была сделана операция по резекции 2/3 желудка(декабрь 2008 года), меня 5 дней продержали в лекарственном сне, и после этого в реанимации в течение нескольких дней у меня был выраженный психотический эпизод с параноидальным бредом, который я очень хорошо помню. В послеоперационный период развилось сильное воспаление правого легкого с массивным гидротораксом, после чего я 2 года провел на временной инвалидности с получением пенсии. По истечении 2х лет инвалидность сняли. Я несколько раз пробовал устроиться на работу, но выяснилось, что по совокупности проблем физического и психического здоровья я больше не в состоянии быть эффективным работником. Приходилось увольняться максимум через 3-4 месяца. Теперь, состоя на учете в ПНД, я не могу работать и охранником. Но каждый из моих диагнозов не выглядит достаточно очевидным, острым и тяжелым, чтобы дать мне нерабочую группу инвалидности. Таким образом, приходится находиться на иждивении родственников, к их вящему раздражению, и считаться "ленивой сволочью" или "высокоадаптированным паразитом". Что, собственно, одно и то же. Потому что они сами живут трудно, и оплачивать еще и мое существование им в тягость. Воспитанные во мне "научная добросовестность" и "любовь к истине" заставляют меня не соглашаться с "эндогенностью" (т. е. Видимой беспричинностью) моих депрессий. Я отчетливо вижу, что что вся моя депрессивность связана с очевидной невозможностью для меня жить с удовольствием и достигать того. Что мне хочется. И патологической панической реакцией на происходящее. Так, все мои депрессивные эпизоды были вызваны парализующим ужасом и отчаянием, охватившими меня от видения моих перспектив. Например, перед попаданием в Алексеевскую больницу я просил близких о помощи, но они говорили мне: "Сам-сам-сам". И я в растрепанных чувствах ушел в Битцевкий лес с веревкой в кармане. И телефоном. Сын мне дозвонился, а я заявил, что, не решаяь повеситься, останусь тут, в лесу, бомжевать в надежде за пару месяцев околеть от воспаления легких. Он все бросил, сел в машину и приехал в Ясенево, где я к нему и вышел. Мы заехали в Бутово к моей младшей сестре и оттуда вызвали психиатрическую скорую. Прошлым летом нечто похожее повторилось. Я умудрился в 2010 году продать однокомнатную квартиру, купить комнату в отвратительной коммуналке, полученную разницу профукать и оказаться в долгах 2х банков на миллион с чем-то. По иронии судьбы, моей соседкой стала медсестра дневного стационара Алексеевской больницы. Которая, будучи сама очень проблемным человеком, распознала во мне психически нездорового и организовала мне "веселую" жизнь. С угрозами, руганью, и т. п. Доведя ситуацию до этого тупика, я опять угодил в парализующую депрессию. Ко всем прелестям, у меня завелись клопы и стали есть меня поедом, а я не не мог найти в себе сил их побороть. И в конце июля, никого ни о чем не предупредив, таки ушел бомжевать. Полтора месяца жил в Битцевском лесу(захватил из дома туристский коврик и полиэтиленовой пленки) рядом с метро Беляево. Питался из кормушек для белок и тем, что находил после "шашлыковых" стоянок. В сентябре, отбросив брезгливость, стал находить еду на помойках. Там же находил одежду - поношенные джинсы, куртку, свитера. Потом познакомился с двумя беспаспортными киргизами и вторую половину сентября жил в ними по подвалам. Но и там умудрился неправильно себя повести. Пришлось вернуться ночевать в лес. На счастье, в начале октября встретил на улице около леса двух представителей некоего "реабилитационного центра" для наркозависимых и бомжей. Уехал с ними в Немчиновку. Центр на поверку оказался протестантской (сектантской) общиной при баптистской церкви. В декабре мне разрешили связаться по электронной почте с родственниками. Оказалось, что я объявлен в федеральный розыск. В этом Центре (называется "Бетель"; международная организация с центром в Испании) все работают грузчиками. Мне удалось там прожить до февраля, набрать вес и даже некоторое время уютно себя чувствовать. Но зимой от тяжелой работы и недосыпа началась аритмия и проблемы с давлением(1 степени, с цифрами до 150 на 90). Начавшаяся еще в лесах диарея приобрела хронический характер, мне надоело делать вид, что я верю в бога, и я от них сбежал. Сначала к сестре, потом меня забрал к себе сын. в апреле я нашел себе подработку в Раменском (в часе ходьбы от садового участка, на котором живу) - раздавать листовке в ростовой кукле. С удобным для меня графиком и оплатой. На время почувствовал некоторый подъем и гордость собой и, ездя в Москву лечить зубы, явился в ПНД, в дневной стационар - за диагностикой. На тот момент во мне преобладало горделивое желание считать себя здоровым. Кажется, неплохо прошел психологическое тестирование. И в диагностической беседе с профессором повел себя совершенно нерационально. Вместо того, чтобы рассказать ему то, что рассказываю сейчас вам, стал "гнуть пальцы" на тему эффективности пройденной мною динамической психотерапии. Причем профессор наталкивал меня: "Я спрашиваю о ваших проблемах, а вы рассказываете о своих достижениях". В итоге мы с ним друг на друга разозлились, он прописал мне какой-то успокаивающий нейролептик, и я перестал посещать стационар (каждая поездка до него - 200 руб). В середине июля листовочная работа кончилась, и найти другой мне не удается. Таким образом, в настоящее время все ужасающие перспективы стали реальностью. Живу в садовом домике, принадлежащем первой жене. 5 тыс руб в месяц тратит на меня 30-летний сын, у которого самого сейчас большие трудности - двое маленьких детей, автокредит и новая работа с неясными перспективами. Я в нелепой, даже трагической, ситуации. Недостаточно здоров, чтобы работать и обеспечивать себя, и недостаточно болен, чтобы получить инвалидность. При этом эмоциональное отношение к ситуации притупилось. По большей части я чувствую апатию и бесконечную усталость. У меня хватает то ли инстинкта самосохранения, то ли сволочизма почти не думать о самоубийстве. Иногда (обычно к вечеру) я бываю даже весел. Но с утра и в течение дня я вял и слаб, еле ноги таскаю. И даже не могу определить, вызвана ли моя слабость физическими или психологическими причинами. Будучи честным с собой и с вами, я могу утверждать, что мои депрессивные припадки не были симуляцией. Я действительно НЕ МОГ иначе. Но некоторый демонстративный компонент в них все-таки присутствовал. Если я не могу иначе - пусть это увидят! И сжалятся! Я ведь и скрыть свои затруднения НЕ МОГУ! Пока я тут, на даче, вяло вырезаю что-то по дереву - меня, по большей части, ничего не болит. Аппетит нормальный. Выгляжу разумным, рассудительным, вдумчивым человеком. Только желудок побаливает - я продолжаю много курить. Эта проблема решается дешевеньким омепразолом(снижает продукцию соляной кислоты). Если найду посильную работу(вдруг случится такая фантастическая возможность?) - скорее всего, начнутся проблемы с сердцем и давлением. И придется все прекратить еще и по этой причине. Я имею некоторое вокальное образование и одаренность. Могу неплохо петь в манере Фрэнка Синатры или Магомаева. Это лучшее, что я в жизни умею. Еще неплохо думать и рассуждать о теоретических вопросах. Но это же умеют многие помоложе, и конкурировать с ними я не могу. Шансов зарабатывать этим на жизнь я не вижу. Доктор, если вы дочитали до конца - какой диагноз вы мне ставите? Есть ли у меня шансы на получение инвалидности? 2014-10-14 05: 52 Дополнения к самохарактеристике.
Если верить учебникам, то астенические черты(психопатия или акцентуация) - антипод истерических.
А среди моих личностных черт есть и истерические. Мне присуща некоторая актерская одаренность. Я даже успешно сыграл 5 эпизодов в телешоу "Час суда" в ролях истца или ответчика. (По иронии судьбы, в эпизоде с Павлом Астаховым я играл врача-психиатра. Который настаивает на принудительной госпитализации своего племянника-наркомана).
Какой-нибудь психоаналитик сказал бы, наверное, что я в развитии застрял на этапе "Ребенок, желающий играть автономно, но в постоянном присутствии страхующей матери". И что в своей нынешней ситуации я, интуитивно и полуосознанно, пытаюсь, правдами и неправдами, (причем, успешно) воспроизвести детскую ситуацию. Чтобы опять пожить за чужой счет, но делать, наконец, только то, что нравится.
Лучшая ситуация для меня - жить с кем-то, но не участвовать в делах. Например, с матерью.
Лучшее время суток - поздний вечер. Все спят, я вроде одинок, но и не без присмотра.
Есть ли у меня шизоидные черты? Формально, следуя описаниям из учебников - да. Мне трудно сходиться с людьми. С некоторыми - просто невозможно. Просто не о чем поговорить.
Но людей доверчивых и неуверенных (во многом похожих на меня) я распознаю легко. Радостно возбуждаюсь, умею произвести на них впечатление, бываю напорист и убедителен. Разговорчив и общителен. Если я успешный манипулятор - то только с такими. Я и жен выбирал таких.
Во мне, правда, быстро разочаровываются. Разоблачают. И это заставляет меня осторожничать со сближениями.
Ситуация, когда меня не любят, для меня маловыносима. Но Я далеко не ребенок, а, наоборот, дедушка - уже двое своих внуков. Родителей давно нет в живых, и никто не обязан любить меня безусловной любовью. Только сын сохранил привязанность и не дает погибнуть.
Я всегда был хвастуном. Маме нравилось думать, что я гениален, и она часто мне это говорила.
Частенько меня "пробивает" на самодовольное и самонадеянное поведение(после всего, произошедшего со мной, я кажется, получил основания расстаться с этой иллюзией; но для этого пришлось дойти до того, до чего я дошел).
Будучи с малых лет убежден в своей "звездности" и "самой лучшести", я остро нуждаюсь в подтверждении такой своей самооценки.
В течение 2-3х лет я, как на работу, ходил в московские караоке-клубы. Минимум, раз в две недели. И почти не было раза, чтобы я не услышал тех или иных комплиментов в свой адрес, аплодисментов и даже "браво".
Кроме того, иногда случается блеснуть точностью и изяществом формулировок, наработанных мною бесконечными внутренними диалогами(думаю, очевидная теплота этого самоотзыва вполне подтверждает мои слова) . В таких случаях я могу полностью утратить самокритичность и надуваю щеки, ведя себя покровительственно, как бесспорная знаменитость.
Другая сторона моей самооценки - усвоение внешней, негативной оценки, от разочаровавшихся во мне людей. Тут и "дефективный" (странностей и глупостей в моем поведении всегда было достаточно) , и "ленивый". И "тупой", и "инфантильный", и трусливый. И все - полная правда.
Если я самобичуюсь - то либо согласился с такой внешней оценкой и ужасаюсь возникающими огорчительными прогнозами, перспективами, реалистичностью слышанных проклятий и пророчеств на мой несчастный счет (включая воображаемую страшную казнь; мой отец, сам человек психопатичный, много раз грозил мне "размазыванием по стенке", а я, разумеется. Воспринимал это буквально). Либо пытаюсь тем самым умилостивить агрессора: " Не бей меня, пожалуйста! Видишь, я и сам себя бью достаточно! ".
Когда-то считалось, что шизофрения и МДП несовместимы. Но теперь, насколько я слышал, набирает силу концепция "единого психоза". Так что идея о несовместимости психоастении и истерии может оказаться такой же преходящей.
В какой-то мере мне свойственна и хроническая неврастения. Но я не в состоянии оценить эту меру количественно. Мне всегда было трудно засыпать. В детских садах и лагерях я в тихий час спал 2 раза.
Я уже писал в предыдущем сообщении о своем несогласии с оценкой своих депрессий как "эндогенных". Вызванных загадочными физиологическими причинами.
В 2005 году, когда я начал работать в охране и случилась моя первая серьезная депрессия, мне рекомендовали некоего психолога-консультанта. Та выслушав меня, выдала диагноз "пониженная витальность", и рекомендовала обратиться к ее знакомому, опытному психиатру из амбулаторного отделения больницы Ганнушкина. Там набирали группу для испытания Золофта (фирмы Пфайзер). Я ждал программы полгода. Дождался. Программа началась в мае 2006 года, на меня была заведена карта(должна где-нибудь в архиве оставаться). Начали с маленьких доз, а к середине июня довели до максимальных.
Началось красивое теплое лето. Получение мною диагностического ярлыка легализовало в глазах жены мою беспомощность, дав ей надежду на мое излечение. Это здорово облегчило мне жизнь. У меня, по снижении морального давления, у самого появилась надежда на более легкое и спокойное существование. К середине лета я обрел возможность что-то делать на даче. Психиатр радостно назвала это "дозозависимостью". Робость, чувство вины и подавленность сменились самоуверенностью и нетерпеливой раздражительностью. Что я тут же и проявил во взаимоотношениях с психиатром. Та переполошилась, снизила дозу и прописала мне рисполепт.
Я уволился с опостылевшей охранной работы, надеясь найти что-то получше. Но мои пробы успехом не увенчались. И стоило начаться сентябрю с первыми неуютными прохладными днями, как от моего благодушия и следа не осталось. Давешняя весенняя подавленность и тоска за пару дней восстановились в полном объеме, невзирая на продолжающийся прием лошадиных доз золофта с добавлением рисполепта и карбомазепина
Есть и другие доказательства преобладания в моих реакциях психологической составляющей, которыми мне не хочется сейчас вас утомлять.
Если уж вести речь о физиологических детерминантах моей биполярности - то о таких.
1) Довольно рано сам факт непонятной мне и не подконтрольной подавленности и депрессивности стал самоусиливающим фактором. ("Блин, как все плохо - даже саморегуляция не удается! ");
2) возможность быть "активным и позитивным" выпадала не часто и непредсказуемо. Поэтому должна была быть использована по полной, до донышка, до самоистощения всех ресурсов, включая. Наверное, запасы серотонина в каких-нибудь депо. (Если они существуют). Что называется, "пока не началось".
Вот вам и автоколебательный механизм исчерпания физиологических и психических ресурсов. В учебнике о такой возможности вскользь упоминается.
Опять же, налицо психологическая биполярность. Во многом воспитанная неуравновешенной родительской семьей. И эти свои шарахания из крайности в крайность я только сейчас, после всего случившегося, в состоянии отслеживать и пытаться как-то в себе перевоспитывать.
Повторюсь, у меня в детстве не было возможности делать то, что нравится. Отец запрещал мне рисовать. Ломка голоса и неумение договариваться, быть лояльным, заблокировали мне возможность развития по вокальной линии.
Для меня всегда было колоссальной проблемой доделывать дела до конца. Если я радостно увлекался какой-нибудь идеей - то за этой увлеченностью всегда маячила надежда на идеальную детскую ситуацию: делать, что нравится, в своем темпе, и получать поощрение и поддержку.
Этим летом я впервые в жизни получил возможность сделать что-то художественно-резное по своему проекту. И пока я верил, что это будет одобрено, мне позволят ни на какую работу не устраиваться - я чувствовал и какой-то подъем, и энтузиазм. Оказалось, я могу преодолевать и лень, и апатию. И даже быстро ходить.
Но стоило бывшей жене (которая вольна меня выгнать) несколько раз решительно оценить мои занятия как "никому не нужные" - энтузиазм как рукой сняло. Опять безнадега, подавленность. Не дадут мне добрать недобранное.
Итак, налицо. Очевидная инфантильность, недоразвитость. Но в неоднократно помянутом мною учебнике психиатрии такой инфантилизм и внушаемость описаны как черты истерической личности.
Возвращаемся к моему запросу о диагностике. Доктор, кто же я? Невротик? "Пограничник" (психопат)? Пес с ней, с инвалидностью. Истина дороже.
Подозреваю, что Вы мне скажете, что в моем случае необходим специалист, психолог-психотерапевт.
Отвечу: специалистов, способных организовать (за мои деньги, заметим) сотрудничество со мной и решить мои проблемы, НЕ СУЩЕСТВУЕТ. 6-летние усилия "специалистов" с дипломами "клиническая психология" привели к тому, о чем Вы прочли.
А вопрос "Кто в этом виноват" предполагает ответ"Ну разумеется, я" и, видимо, соответствующее наказание. Которое я, собственно, и отбываю.
И денег на продолжение у меня больше нет, и не предвидится. Приходится изучать ситуацию и заниматься психокоррекцией самому.
Еще раз спасибо). Пока писал - слегка развеселился. Спасибо и за это).